Rockcor N2 (2024) – Интервью Orphaned Land: Что нам стоит рай построить? (Начало) (короткая версия)

Ориентал-металл – необычный зверь в семействе тяжёлой музыки. С одной стороны, со временем этот поджанр не превратился во что-то избитое и опостылевшее, а с другой – не закопался в андеграунд; альбомы групп, играющих в этом стиле, новые и старые, продолжают звучать оригинально и очаровывают слушателей по всему миру сочетанием сказочной восточной фолк-музыки и металла. Первопроходцами этого стиля является израильская группа ORPHANED LAND, которой не повезло отпраздновать тридцатилетний юбилей в разгар пандемии в 2021 году. Хотя тут как посмотреть: с пандемией не повезло, а вот с юбилейным концертом повезло – он не просто состоялся, несмотря на сложную обстановку, но его ещё и посетило 2500 человек. Это было большое шоу с оркестром и хором, всё происходило в знаковом месте Heichal HaTarbut в Тель-Авиве и было запечатлено как на видео, так и на аудио. Обработка материалов заняла достаточно долгое время, но к декабрю 2023 года запись выступления наконец была издана под названием “A Heaven You May Create” – “Рай, который ты можешь создать”. С такой группой можно много чего обсудить, и темы не ограничиваются музыкой, а значит, разговор обещает быть интересным. Вопросы заготовлены, конференция в Zoom загружается, и через несколько секунд я уже вижу на экране немного грустное, но дружелюбное лицо вокалиста Коби Фархи.

- Коби, это правда, что ты немного говоришь по-русски?
- Совсем немного, знаю некоторые слова. Моя жена – наполовину русская, наполовину украинка, так что у моих детей есть русские и украинские корни, они смотрят много multiki: “Антошку”, “Чебурашку”, “Ну Погоди!” (смеётся) Все эти знакомые тебе мультфильмы. И, знаешь, мне очень нравится музыка в этих мультфильмах! Так что дети говорят и на иврите, и на русском, ну а я, конечно, хоть и не говорю свободно, но сейчас точно знаю больше слов на русском, чем знал до женитьбы.

- Это здорово! Но общаться нам, видимо, придётся всё же на английском. Расскажи, с чего началась твоя любовь к восточной музыке?
- Так как мы родом со Среднего Востока, мы всегда вдохновлялись музыкой этого региона, и мы подумали, что, если хотим играть фолк-металл, если отразим это влияние в нашей музыке, то сможем создать новый жанр. В 1990-х мы назвали это “ориентал дэт-металл”, что со временем превратилось просто в “ориентал-металл”, поскольку мы хоть и играем временами дэт-металл, но не только его, в нашей музыке смешиваются и прогрессив, и другие жанры. Так что на нас просто повлияло место, где мы живём, его история и наследие они окружают нас. И речь не только об Израиле, а и об арабском мире, обо всём Среднем Востоке до Турции и Балкан: всю эту территорию мы считаем восточной, от Греции и до Китая. Нам казалось, что играть просто дэт-металл было бы очень скучно, мы хотели расширить жанр и расширить мировую металлсцену с помощью элементов, присущих музыке нашего региона.

- А сложно ли оперировать традиционными музыкальными элементами, когда тебе нужно вписать их в рамки металл-музыки?
- Для нас смешивать эти стили несложно, поскольку эта музыка – “домашняя” для нас, так что использование четвертьтонов и других подобных вещей, которые нечасто используются на западе или, скажем, в России, для нас естественно. Для меня очень просто петь такие вещи, а остальным в группе – легко играть. Для западного вокалиста или вокалиста из России делать то, что я делаю, было бы гораздо сложнее, просто потому что я натренирован в этом до автоматизма.

- А что вообще представляла собой металлсцена Израиля, когда вы только начинали играть, и как она выглядит сейчас?
- В 1990х, когда мы только начинали, металлсцена была очень активна, у нас было множество дэт- и блэк-металл-групп, у нас были маленькие клубы и мелкие точки по продаже музыки, всё было в андеграунде, интернета не было, мы обменивались письмами, флаерами, слушали винил. А сейчас всё расширилось: групп стало гораздо больше, причём всех мастей: фолк, блэк, дум, группы с женским вокалом, группы с мужским вокалом и так далее. Есть металл-хор. В интернете все очень активны в соцсетях, а на улицах стало больше [тематических] баров и магазинов. В старые времена было весело, но и сейчас всё классно, движение активное, и у нас есть великолепные местные группы.

- То есть такая музыка у вас довольно популярна.
- Да, скажем, когда приезжали Guns’N’Roses, на них собралось больше 60 000, на Metallica – около 50 000. Мы обычно играем в клубах на 1000 человек, и в честь тридцатилетия группы мы провели юбилейный концерт перед аудиторией в 2500 человек и как раз выпускаем запись этого концерта. Так что да, для такой небольшой страны, как Израиль, у нас весьма неплохая сцена.

- Этот юбилейный концерт, который ты упомянул, он ведь был в 2021 году?
- Да, во время ковида. Мы не были уверены, что шоу состоится, но нам повезло, мы попали с концертом как раз на время недельного промежутка между двумя волнами ограничений. И мы сделали вход бесплатным, так что все места были заняты. Чтобы выпустить живой альбом, нам понадобилось очень много времени, поскольку его было очень трудно свести: множество инструментов, нужно уловить все нюансы аранжировок и так далее. Пожалуй, было даже сложнее, чем со студийными альбомами, но вот, наконец, мы его выпускаем!

- Как вы подбирали место для такого важного концерта?
- Зал был предложен продюсерской компанией, которая занималась этим шоу. Heichal HaTarbut - это зал славы Израиля, обычно филармонические оркестры или очень известные артисты выступают в нём, играть там - это большая честь. К тому же металл-музыка звучала в этих стенах впервые! И группа, и поклонники были очень горды, что мы смогли это сделать, у фэнов это вызвало чувство, что металл добрался до определённой вершины, Зала славы музыки. Все бары и рестораны в окрестностях были забиты людьми в чёрном, это был по-настоящему особенный вечер для них. Я горжусь, что мы завоевали эту площадку и что на ней прозвучал гроулинг!

- Столько людей принимало участие в работе над этим концертом, в одном только оркестре 60 человек... Сложно ли было готовиться, репетировать?
- Работы было много, у нас был музыкальный директор, мы вместе с ним определили сет-лист, и потом он работал с восемью различными людьми, имевшими опыт в создании классических аранжировок. Они присылали нам студийные заготовки, которые они сделали, накладывая классические секвенции на наши альбомные версии песен с помощью компьютера, так что мы могли послушать, как что будет звучать, и отправить им наши ремарки. И уже потом наш музыкальный директор начал расписывать все партитуры по нотам для музыкантов. После этого у нас было три очень долгих репетиции с хором, на которых нам говорили, какие части песен сыграть, и, хотя мы просто следовали указаниям, это была большая работа, особенно для директора, которому было сложно расслышать всех музыкантов, потому что комната для репетиций была не очень хороша в плане звука, а у нас столько инструментов было... Всё оказалось непросто, но в итоге мы даже смогли провести репетицию перед концертом на самой площадке, сразу после саундчека, так что работа кипела всё время. Очень много сил было вложено в одно-единственное шоу, но это было очень-очень особенное шоу.

- Расскажи немного о ваших вокальных мастерах – о хоре и приглашённой вокалистке.
- Мы выступали с Hellscore, это известный металл-хор, и мы были первыми, кто работал с ними ещё в 2018 году, а сегодня они сотрудничают со многими металлгруппами, такими как Therion и Amorphis. В 2018-м они принимали участие в записи нашего альбома. Этот хор объединяет людей, которые любят металл, и когда они работают с группами, отдача от них просто потрясающая, это замечательные люди. Мы всегда с ними сотрудничаем, когда играем в Тель-Авиве. А приглашённая вокалистка – это Ноа Груман из прог-металл-группы Scardust, она помогает Orphaned Land c партиями женского вокала вот уже несколько лет, и она великолепна: очень профессиональна, очень увлечена, всё время учится новому, выходит за рамки своей зоны комфорта. Работать с такими людьми – одно удовольствие.

Продолжение читаем в Rockcor N2 (2024). Заказать журнал