Александр Беляков. "Город одиноких стариков"

1

Все стареют, но, к сожалению, не умирают. А лучше бы им умереть и не мучать других. Конечно, хорошо так рассуждать, когда тебе тридцать. Ты еще полон сил и чувствуешь в себе какие-то возможности. А если тебе уже семьдесят, жизнь прожита и впереди ничего нет? Многие ученые говорят, что происходит глобальное старение человечества. Я в это верю, как никто другой, особенно, когда живешь в замкнутом мирке. В нашем маленьком городишке Затишье существует лишь одно работающее предприятие, да и то, как говорится, оно на ладан дышит. Сувенирные изделия сейчас никому не нужны и никого ими не удивишь. Все кто мог уехать, давно уже уехали из этого богом забытого края. Молодые ребята и девчонки вовремя смекнули, что в Затишье им ловить нечего. Они подались в другие, более крупные города и зарабатывают неплохие деньги. Остался только я один. Начальник местной полиции. Других дураков на эту должность не нашлось. У меня в подчинении два сорокалетних идиота, не способных работать по другой специальности. Мы остались в городе, который переполнен больными стариками, сходящими с ума. Мои престарелые родители тоже больны деменцией? Не знаете, что это такое? Я расшифрую, чтобы всем было понятно. Это старческое слабоумие, старческий маразм, болезнь Альцгеймера. Названий этой болезни много, а суть одна. В первой стадии этой болезни проявляется забывчивость. Но это не самое плохое и не самое страшное. Это лишь цветочки. А вот во второй стадии появляются ягодки, да еще какие! Старики становятся агрессивными и не узнают ни детей, ни жен, ни мужей, ни внуков. У них появляется мания преследования. И это самое страшное. И приходится мне гоняться за обезумевшими стариками по улицам, которые вооружившись топорами и ножами, нападают друг на друга. Они по-настоящему опасны. Вы даже не представляете себе, как они опасны! Немощные старикашки на моих глазах превращаются в монстров и маньяков, подстерегающие себе подобных в темных переулках и скверах. Маленький старый морг Затишья уже переполнен трупами. Ритуальные церемонии в городе происходят каждый день. Мои помощники уже устали таскать трупы с проломленными черепами и перерезанными горлами. Но одна-единственная труповозка не справляется с этим потоком мертвых тел. Расследовать эти бесконечные убийства бесполезно, потому что они не прекращаются. Все закончится лишь тогда, когда они наконец-то перебьют друг друга и останусь только я со своими помощниками. Весело! А знаете, мне не до смеха. Наверное, я тоже скоро уеду из этого города обезумевших стариков. Но я не могу оставить в этом сумасшедшем доме моих престарелых родителей. Но их я тоже боюсь и потому закрываю дверь своей комнаты на задвижку, но все равно не сплю. Прежде я не закрывал дверь, до тех пор, пока проснувшись ночью не увидел склонившегося надо мной родителя с топором в руке. Он смотрел на меня и загадочно улыбался. С тех пор я решил закрывать свою дверь и спать спокойно хотя бы несколько часов в сутки, нащупывая пистолет под подушкой. У меня возникали мысли пристрелить своих родителей и поскорее сбежать из этого проклятого города. Но пока я не могу этого сделать. Я жду их естественной смерти и живу воспоминаниями. Когда-то они были хорошими, милыми и добрыми людьми. Теперь все изменилось. Они стареют и не умирают. Иногда они бывают тихими и послушными, как дети, и, несмотря на свою болезнь, вспоминают далекие подробности моего детства. И тогда меня душат слезы и мне становится их жалко. От безысходности я уже несколько раз пытался покончить с собой, но что-то меня останавливало. Возможно, я боялся оставить моих стариков один на один с этим жестоким миром. Моя собственная жизнь давно уже была разрушена. Моя любимая убежала из города с моим другом, когда наконец-то поняла, что я никуда не собираюсь уезжать из Затишья. Теперь у меня нет ни жены, ни детей. Только родители связывают меня с прошлым и настоящим. Но как тяжело осознавать, что они уже никогда не станут такими какими они были раньше. Но самое ужасное было в том, что иногда они воспринимают меня, как чужака, забравшегося к ним в дом. В меня летели кастрюли, тарелки, сковороды, вилки и ножи. Когда такое случалось, у меня не всегда хватало выдержки. Однажды я не сумел сдержаться, выхватил пистолет и выстрелил в потолок. Это их на время успокоило. Иногда мне безумно становится жаль себя. Я осознаю, с горечью и болью, что у меня нет ни настоящего, ни будущего. На работе я гоняюсь за убегающими стариками, считающими меня чудовищем. И даже дома, в своем убежище, в своей крепости, я не знаю покоя. Только чтение старых книг немного успокаивает меня. Когда я погружаюсь в воображаемый мир, мне становится лучше и спокойнее. Но только на время. До утра. А утром начинается кошмар.

2

Старый, седой человек долго копается в своей кладовке и среди всевозможных ключей, молотков, отверток, наконец-то находит заветный топор. Он надежно припрятал его в самом углу и теперь с большим удовольствием и гордостью взвешивал его в руке. С чужаком в своем доме он не желал мириться. Чужак должен быть уничтожен. И ничего, что тот иногда напоминал ему сына. Инопланетные монстры умеют набрасывать на себя любую личину. Старик прекрасно знал, что разделаться с чужаком можно было только одним способом: отсечь ему голову. Как это сделать он еще не знал. Но ему надоело бояться. А он боялся чужака и решил действовать наверняка. Старик медленно прошел по полутемному коридору, освещенному тусклым светом светильника, стараясь ступать неслышно. Для этого старик даже снял тапочки, а носки скрадывали его шаги. Перед закрытой дверью комнаты, куда забрался чужак, он остановился и прислушался. Старик поудобнее взялся за топорище, зная, что в таком деле, на которое он наконец решился, торопиться не стоило. Одно неловкое и неточное движение могло стоить ему жизни. Старик знал, что чужаку ничего не стоило его убить. Его оружие было более быстрым и поэтому нужно было застать его врасплох. И покончить с ним навсегда. Он долгое время готовился к этому шагу и даже смазал дверные петли маслом, чтобы они не скрипели. Он положил пальцы на дверную ручку и стал осторожно тянуть. Но дверь не поддавалась. Она была заперта изнутри. «Ах, ты, старый дурак! – обругал себя старик, - петли смазал, а замок сломать не додумался». А дверь еще изнутри закрывалась на задвижку. Станешь ломать дверь, наделаешь шуму и чужак убьет тебя. Старик еще немного постоял перед дверью, повернулся и пошел по коридору до кладовки. Положив свой топор в надежное место, он закрыл кладовку, нашел свои тапки и поплелся на кухню. По дороге он отчитывал себя за то, что плохо подготовился к операции.

3

Всю ночь кто-то копошился под дверью моей комнаты. Наверное, это был мой отец. Я уснул только под утро, а утром нужно было вставать на работу. «Ничего, - подумал я, - высплюсь в полицейском участке. Самое безопасное место – на топчане в камере. Я прекрасно понимал, что мне немедленно нужно бежать из этого проклятого города, назначив начальником полиции одного из своих тупоголовых помощников. Но я почему-то медлил. Я все еще жалел своих родителей, хотя рисковал остаться в постели с проломленным черепом. Нужно перепрятать топор и молотки из кладовки в другое, более надежное место. Бежать, бежать, бежать! Но я постоянно откладывал свое бегство. Возможно, я боялся того свободного пространства, что находится за пределами Затишья. Однако сегодня все изменилось и пошло наперекосяк. Я, выспавшись в одиночной камере, отправился на патрулирование города. Он напоминал собой призрак. Старый и страшный, как в фильмах ужасов. Многие жилые дома пришли в негодность и представляли собой руины. Мои подчиненные ерзали на заднем сиденье. Я сам сидел за рулем, не доверяя своим помощникам. Было жарко и душно. Середина июля выдалась адской. Казалось, даже плавился асфальт под колесами. Ни дождей, ни ветерка. В патрульной машине не было кондиционера. Пот обильно заливал мне лицо, тек по спине, промочив рубашку. Она вся пропиталась вонючей влагой. Злость поднималась откуда-то изнутри и подкатывала к горлу. В области о нас просто забыли, словно Затишья никогда не было на карте. Но этот городок существовал и я пытался наводить в нем порядок. Но только пытался, потому что порядок здесь навести уже было невозможно. Ситуация вышла из-под контроля. В домах-призраках мы часто находили изувеченные тела стариков. Неужели о такой старости и о таком будущем они мечтали? Наверное, эти пожилые люди хотели дожить до старости и спокойно умереть в своих постелях. Но так не получилось. На пробегающих мимо стариков я уже не обращал внимания. Несмотря на ужасную жару, они находили в себе какие-то скрытые, внутренние резервы и боролись за существование в этом искаженном мире. Один из этих зомби вынырнул из подворотни с ножом в руке. Я не успел затормозить, несмотря на то, что ехал на небольшой скорости. Старик оказался под колесами патрульной машины, за рулем которой сидел я. Я услышал хруст костей, словно под колесами ломались сухие ветки. Мне удалось остановить машину. Я вышел из нее, качнулся и заглянул под колеса, которые были словно залиты томатным соком. Но это была кровь. Я впервые убил человека. Неумышленно, но все-таки убил. Это легко можно было скрыть. Два моих помощника были преданы мне, как собаки. Мы могли скрыть следы преступления очень легко. В это лето старики умирали слишком часто и чаще всего насильственной смертью. Но я решил написать рапорт и известить об этом неумышленном убийстве вышестоящее начальство, которому на нас было наплевать. И когда я вспомнил, что о нас совсем забыли, оставив трех полицейских в городе-призраке, я изменил свое решение. Это не я был преступником, а те полицейские чины, которые сидели в области и не присылали нам помощь. А несчастный, свихнувшийся старик сам угодил под колеса патрульной машины. Это был несчастный случай. Я сел за руль, но еще очень долго сидел на сиденье, не трогаясь с места. В тысячный раз я задавал себе вопрос: «Зачем я остался в Затишье? Почему не уехал?» И я уже не находил ответа на свой вопрос. Нет, не родители держали меня в Затишье. Эту отговорку я мог приберечь для других как мотивацию и легенду. Может быть, я был на самом деле скрытым садомазохистом, или потенциальным убийцей? Просто не смел себе признаваться в этом? Наконец мы поехали. Мои подчиненные нервничали. Я не видел их лиц, но чувствовал это. Я смотрел по сторонам и выискивал очередную жертву. На самом деле эти старики, несчастные и безумные, не живут, а мучаются. А зачем же продлевать их мучения? На перекрестке я увидел сцепившихся соседей. Что они не поделили, я не знал. Левой рукой я управлял машиной, а правой вытащил из кобуры пистолет. Стрелял я хорошо и двумя выстрелами уложил нарушителей порядка. Я даже не взглянул на мертвых и проехал мимо. Во мне прорвалась сдерживающая эмоции плотина. Я ощущал себя уборщиком мусора, который делает нужное, полезное дело. Нужно было только, чтобы единственная в городе труповозка подбирала мертвые тела. А, может быть, их было лучше сжигать на месте? Мои помощники недоуменно смотрели на меня. Раньше я такого себе не позволял и действовал всегда в рамках закона. Но самое странное было в том, что они стали больше меня уважать. И для них было все равно, быть помощниками начальника полиции или серийного убийцы. А я уже почувствовал вкус крови и не мог остановиться. Он дурманил мне голову, пьянил. Я стрелял по беззащитным старикам, как по живым движущимся мишеням и радовался каждый раз когда попадал в цель. А потом, одурманенный кровавым угаром, я начал стрелять по окнам домов и когда вслед за выстрелами, я слышал крики своих жертв, моему ликованию не было предела. Скорее всего, я сходил с ума и не осознавал, что делаю. И это меня почему-то радовало, потому что когда вокруг безумие очень трудно оставаться нормальным. Я твердил себе, что Затишье должен стать тихим городом и оправдать свое название. Но я не собирался здесь оставаться. Я только должен быть поставить жирную точку и оборвать нить, которая связывала меня с этим проклятым городом. Я развернул машину. Оставив свой патрульный автомобиль у подъезда своего дома, я поднялся по заплеванной лестнице на третий этаж. Открыв дверь, я ворвался в прихожую. Мои старики, словно воробьи, сидели на кухне за столом и безмолвно глазели на меня. В их слезящихся глазах затаился вопрос, на который красноречиво отвечал зажатый в моей руке пистолет.
- Простите меня, - сказал я им и моя рука с пистолетом задрожала, - но у меня нет другого выбора.
Смерть они приняли покорно, и, как мне показалось, с благодарностью. Два выстрела оборвали мою связь с прошлым. Я оставил их в пустой квартире, оставляя здесь же свое онемевшее сердце. Мои патрульные сидели в машине. Когда я вышел из подъезда своего дома, они посмотрели на меня, как на бога. Но я не был богом. Я был падшим ангелом и мое падение увлекало меня в глубокую темную бездну. Может быть, это и называли адом? Я назначил одного из своих тупых подчиненных начальником полиции Затишья. Он, словно собака, преданно смотрел мне в глаза, и, если бы я протянул к нему руку, вероятно, облизал бы ее языком. Но я махнул рукой, прощаясь со своей прошлой жизнью. В одном из дворов я нашел брошенную машину. На коврике под сиденьем, валялись ключи зажигания. Я сел в эту машину, решив покинуть Затишье навсегда. Когда-то этот город был другим. Он был уютным, зеленым и ухоженным. Но тогда рядом со мной были сильные и молодые родители. Когда-то в этом городе было много счастливых молодых людей, трудившихся на сувенирном заводе. Но постепенно люди покинули город и Затишье стал Городом одиноких стариков. Я выехал из города, зная, что меня никто не станет искать. Правда, я еще не знал, что буду делать дальше и куда поеду. Можно приехать в какой-нибудь крупный город, влиться в его стремительный ритм и начать совершенно новую жизнь. Но я понимал, что меня влечет нечто иное. Я подумал, что, может быть, моим предназначением в этой жизни было находить новые городки одиноких стариков и без жалости уничтожать его обитателей? Но я еще ничего для себя не решил и был на перепутье!..
(июнь 2013 г.)
(Конец)

Александр Беляков


  • 0
  • 1 855

Добавить комментарий

    • Смайлы и люди
      Животные и природа
      Еда и напитки
      Активность
      Путешествия и места
      Предметы
      Символы
      Флаги


  • 16+
    Политика конфеденциальности
    Пользовательское соглашение


Template not found: /templates/rock/images/top.tpl