Рождественский концерт Мельницы, 11 января 2014.

Наш мир богат на всевозможные праздники: какие-то из них появились совсем недавно, а некоторые насчитывают уже тысячи лет, но каждый являет собой повод отдохнуть от ежедневной рутины и весело провести время с друзьями и семьей.

Однако есть среди этого многообразия совершенно особенные дни, когда всё вокруг преображается, и мы сами становимся чуть светлее. Согласитесь, Рождество – не просто очередной выходной в календаре, но одна из самых светлых и бережно хранимых традиций для многих из нас.

Не менее прекрасной традицией стали приуроченные к празднику Рождественские концерты, которые группа Мельница дарит своим слушателям уже на протяжении пяти лет. Действо это во всех отношениях необыкновенное и сильно отличается как от привычных сольных концертов группы, так и от проводимых время от времени акустических Хелависников. Традиционно площадкой для Рождественского концерта служит не пространство клуба, но более классическая сцена.

На сей раз, атмосфера зимнего чуда пришла в Московский международный дом музыки. И даже, как оказалось, не пришла, а уже жила там, словно поджидая своих зрителей; напоминающее сказочный замок здание со множеством башен, переходов, мостиков и лестниц, укрытое изящным куполом, на вершине которого красуется шпиль в виде скрипичного ключа, завораживает с первого взгляда. Войдя в фойе и увидев высокую, до самого потолка, новогоднюю красавицу-ёлку, освещенную сотнями слепящих огней, я сразу поняла: вечер будет по-настоящему сказочным.

Прозвучали три положенных звонка, Светлановский зал наполнился зрителями всех возрастов и мастей. Позже сама Хелависа заметила, как приятно видеть на Рождественских концертах уже почти четыре поколения слушателей! И в самом деле: многие пришли с семьями, привели родителей, детей и даже внуков. Совсем юные посетители концерта то и дело подбегали к сцене, чтобы вручить Хелависе букет цветов, и выглядели не менее заинтересованными в происходящем, чем их взрослые спутники.

Мое место оказалось в самом краю балкона, но ракурс был очень интересным: небольшая полукруглая сцена, в основании которой располагался внушительных размеров орган, добавлявший праздничной торжественности происходящему, оказалась прямо подо мной, причем настолько близко, что, казалось, можно было прочесть нотные партии на пюпитрах и в подробностях разглядеть детали костюмов музыкантов. Участников группы, по рождественской традиции одетых во все белое, зал приветствовал овациями.

Сцена загорелась голубым, и радостные звуки флейты и скрипки пронеслись над нами: зазвучала всеми любимая «Далеко». Вслед за ней, не сбавляя темпа, взвилась и полетела вдаль «Дорога сна»; голоса не уставали подпевать, а лица не скрывали улыбок – вот она, классическая Мельница!

Промчавшись с легким сердцем по дороге сна, музыканты продолжили путь по «Дорогам» «Ангелофрении» – последнего альбома группы, которому, в основном, и был посвящен концерт. И тут в дело вступили струнный квартет и бэк-вокал, сопровождавшие коллектив в этот вечер и оказавшиеся незаменимым приложением к основному составу.
Настал долгожданный миг: пальцы Хелависы скользнули по струнам арфы и над залом на одном дыхании пронеслась «Неперелетная», за ней – радостная и свободная «Одной крови». А дальше…дальше у меня (да и у половины зала, пожалуй) захватило дух, ведь зазвучала песня, которую истинному поклоннику мельничного творчества просто нельзя не узнать с первых же нот. Самая вольная, самая волнующая и, конечно, самая морская композиция – это был «Океан». «Океан», который я всегда любила больше остальных и почти никогда не слышала вживую, так как в последние годы он – редкий гость концертных сет-листов. Мы слушали, затаив дыхание, и, кажется, сердца всех бились чуть быстрее, в такт чеканящим ритм барабанам. Я смотрела вверх, на удивительный потолок, по форме напоминающий корабельные паруса, и не могла удержаться от ощущения, что это лишь легкая ткань, развевающаяся на попутном ветру, и все мы отправляемся в какое-то дальнее, неведомое странствие.


В тот миг я поняла, в чем главное чудо Рождественских концертов: это бесценная возможность услышать вещи, которых ты уже много лет (или вовсе никогда) не слышал на концертах, услышать такими, какими ты их запомнил, почувствовал еще тогда – впервые.

Еще две редкости – «Лента в волосах» и «Кувшин» – стали настоящим подарком для слушателей. И, конечно же, жемчужиной акустического исполнения стала «Королевна». Мне всегда казалось, что именно в этой композиции наиболее полно и ярко раскрывается вокал Хелависы. Да и сама песня – чистая эссенция волшебства: тихая и нежная вначале, она превращается в неистовый, метущийся плач и в конце вновь затихает, но оставляет тебя завороженным этой печалью до последней ноты, до последней вибрации струны. Во время исполнения я не удержалась и включила диктофон: хотелось хоть как-то сохранить эти мгновения, унести немного волшебства с собой.

После долгих и шумных аплодисментов Наталья Андреевна объявила антракт – еще одна непривычная черта Рождественских выступлений; всё действительно напоминает скорее спектакль или мюзикл.

Оглядевшись, я заметила несколько свободных мест в амфитеатре и решила тихонько дезертировать. Риск оправдал себя, и второе отделение я наблюдала уже не с заоблачных вершин: сцена оказалась практически напротив.

В начале второго акта, наконец, произошло то, чего все так долго ждали: группа исполнила несколько «Рождественских песен» с альбомов, вышедших ограниченных тиражом и раздававшихся на предыдущих январских концертах. «Береги» (2011) и «Радость моя» (2013) в исполнении Хелависы и помогавших ей очаровательных бэк-вокалисток создали невероятно теплую атмосферу, улыбки расцветали на лицах слушателей.

Но погрузиться в тихую дремоту никто не успел: на сцену вернулась ритм-секция и вместе с ней полюбившиеся всем хиты с «Ангелофрении». Уже в полном составе группа исполнила «Что ты знаешь?», «Ангел», «Не успеваю» и «Поезд на Мемфис», в ряду которых удачно затесалась «Ведьма» – одна из самых огненных песен с «Диких трав», под которую так и тянет пуститься в пляс. Весь зал зарядился нереальным драйвом: уставшие спокойно сидеть на местах, зрители стали подпевать, махать руками и раскачиваться в такт музыке. Даже Хелависа иронично заметила: «Вот приходим мы в Светлановский зал Дома Музыки и думаем: а сыграем-ка акустический концерт! Ага…Щас!»

Кстати сказать, веселых моментов было много – как и всегда, ведь каждое выступление Мельницы – это не только душевное общение с залом, но и потрясающее взаимодействие между участниками группы, благодаря которому ощущение праздника и в зале, и на сцене не исчезает ни на секунду.

Между тем настал момент, когда бэк-вокал Хелависе больше не понадобился: если до этого зрители подпевали лишь изредка и робко, то на «Невесте Полоза» по традиции развернулся целый фанатский хор. Впрочем, развернулся тоже робко и не сразу: на последнем припеве Наталья подала микрофон в зал и…портер с амфитеатром неловко промолчали. Камерный зал, всё-таки, приличия… Но нет, эти мысли вскоре оставили даже самых нерешительных, ибо балконы – далекие, но всегда такие активные в своей поддержке балконы! – со всей своей мощью грянули протяжное: «Удержи меня!..» Вслед за ними грянул и весь Светлановский зал.

Завершил программу один из хитов альбома «Дикие травы» – любимый многими «Волкодав», также удостоившийся активных подпевок.

Когда вся Мельница дружно раскланялась и покинула сцену, я, признаться, на секунду подумала, что ребята действительно больше не вернутся. Камерный зал, всё-таки, звонки-антракты, другой формат…

Но аплодисменты не смолкали, а крики «Браво!» и «Бис!» так долго и активно взрывали воздух, что в моей голове вновь пронеслось недавнее: «Ага! Щас!» И, конечно же, они вернулись, а все приличия и форматы пошли дремучим лесом.

Хелависа вновь села за арфу, и не зазвучал – полился над залом «Господин горных дорог». Моя первая мельничная песня, услышанная много лет назад в исполнении подруги; она пела, перебирая струны акустики, наши друзья тихо слушали, а вокруг разрастался весенний лес…и рождалась моя любовь к еще одной прекрасной группе.

И в этот миг волшебство вспыхнуло вновь: сотни фонариков, зажигалок и мобильных телефонов превратили Светлановский зал в море мерцающих, ритмично покачивавшихся огней. Вроде бы, привычное дело для концертов, но что-то необыкновенное было в этом тогда, что-то несказанно радостное, словно рождественское чудо.

Но кульминационным моментом, вне всяких сомнений, стала жаркая «Гори, Москва!», завершившая уже не один концерт коллектива. И лучшее завершение вряд ли можно найти. В блеске желтых и алых прожекторов казалось, будто и правда разгорелся пожар. Всё пришло в движение: зрители поднялись со своих мест, кто-то пел, кто-то танцевал, кто-то размахивал телефоном – энергия била через край. Было забавно наблюдать, как один из охранников, молодой парень в строгом костюме, не удержался и тоже начал радостно подпрыгивать и кричать: «Гори, пылай, Москва!»

Одной рукой обнимая счастливую, подпевающую во весь голос подругу, другую я вытягивала вперед, держа в ней включенный телефон, где на другом конце провода весь второй акт «висел» мой друг, не сумевший прийти на концерт, но всё же сумевший на нем побывать. Еще одно правило рождественского чуда: не разделив его с другими, не сможешь насладиться им по-настоящему.

Единственное, о чем жалела я в те минуты – что не рассыпятся длинные ряды кресел, не исчезнут балконы и перегородки, чтобы можно было, взявшись за руки, пуститься водить широкие хороводы. Но и без них наше фолковое веселье удалось на славу.

Аплодировал зал стоя; во время традиционного общего поклона я, как и многие, побежала к сцене. В скопленья вытянутых рук полетели заветные барабанные палочки, а Хелависа даже успела принять подарки и дать самым проворным парочку автографов.

Так не хотелось расставаться, но на душе было светло и радостно. На улице нас встретил морозный воздух и «нежная белая манна» снега – вестника долгожданной зимы, которая, как нарочно, именно в этот день окутала город. Закончился и стал воспоминанием Рождественский концерт; но отчего-то верится, что это воспоминание – одно из тех, что никогда не растает, а свою прекрасную традицию Мельница продлит еще на многие годы.